Журнал ЗАКОН
Автор исходит из традиционного деления добросовестности на два типа — в субъективном смысле как извинительное незнание о фактах и в объективном смысле как стандарт поведения, через призму которого применяется норма права, — и утверждает, что субъективная добросовестность была кодифицирована в первом советском Гражданском кодексе 1922 года и далее развивалась как норма права, наполняемая содержанием судами; это было и есть применение не принципа, а нормы. В ГК 1995 года субъективная добросовестность служит нормативным основанием возникновения вещного права и способом защиты сделки от оспаривания. Объективная добросовестность начала свое развитие преимущественно в практике Высшего Арбитражного Суда РФ — при оспаривании сделок и взыскании убытков за формально правомерное, но недобросовестное поведение. В 2014 году объективная добросовестность как общий принцип была включена в ГК РФ (п. 3 ст. 1). Также были добавлены отдельные нормы права, сформулированные с опорой на добросовестность и на практику ВАС РФ, в частности об эстоппеле при оспаривании сделки (п. 5 ст. 166 ГК РФ). Кроме того, в Кодекс были включены неизвестная ранее российскому праву преддоговорная ответственность (ст. 431.1) и запрет на противоречивое поведение при отказе от договора (п. 4–5 ст. 450.1) как сферы проявления добросовестности. Автор отмечает, что сегодня российские суды применяют объективную добросовестность в тех случаях, когда на это прямо указано в Кодексе, — преддоговорная ответственность, оспаривание сделок и взыскание убытков при недобросовестных действиях, прекращение договора, — но в основном игнорируют это явление как принцип права, через призму которого можно оценивать любое поведение лиц. В частности, нет положительной практики, когда суды принимали бы во внимание добросовестность в спорах из исполнения договора — оценивали бы разумность и заботливость при исполнении, сотрудничество с контрагентом, информирование о любых изменениях и сложностях, возникших в ходе исполнения. Практика европейских судов, напротив, пронизана примерами развития принципа добросовестности при исполнении договора. Автор предполагает, что кодификация в России характеризует время: примерно через тридцать лет после принятия Кодекса наступил период отсутствия свободного судебного правотворчества — процесса, который остановился в нашей стране в августе 2014 года с ликвидацией Высшего Арбитражного Суда РФ. Теперь положения, сформулированные в области оспаривания сделок и взыскания убытков, продолжают применяться во множестве случаев, а на новый виток развития, в частности развития принципа добросовестности при исполнении обязательств, практика пока не перешла.
М.А. Ерохова