Журнал ЗАКОН
Словосочетание «виртуальная собственность» за последние десятилетия стало популярным в правовом дискурсе. В этих вопросах до сих пор остается много путаницы и неясных моментов. Термин «виртуальная собственность» однозначно может применяться только для описания игровой механики. Для данной области важно не стремиться отождествлять явления из мира фактов с юридическими конструкциями, а значит, термин «виртуальная собственность» нецелесообразно использовать для разнородных объектов, например доменных имен и внутри игрового имущества — необходимо различать объекты, находящиеся в непосредственной связи с субъектом права, и объекты, «владение» которыми опосредовано какой-либо виртуальной репрезентацией. Один и тот же объект цифрового мира может находиться под несколькими юридически сосуществующими режимами. Представление о виртуальной собственности лишено реального юридического смысла в контексте изолированной игровой составляющей, а также в случае попытки построения аналогии с вещным правом, поскольку модель абсолютного правоотношения противоречит природе явлений. Все это не означает, что объект виртуальной собственности не может быть объектом правоотношений, а лишь то, что правовая квалификация всегда возможна только ad hoc. Вещно-правовая модель виртуальной собственности в перспективе может быть реализована в моделях отношений на основе NFT. Для всех юридических вопросов в игровых средах имеет значение добросовестность участников отношений, которую надлежит определять в зависимости от соблюдения правил игры — факта, с которым связаны предлагаемые в статье концепции принадлежащего организатору игры исключительного права sui generis и «игровой вуали».
В.В. Архипов